Кой - Снова в школу и иже с ним[СИ]
— Кроме госпожи Забини, — въедливо уточняет она, и тут же добавляет: — А ты думаешь, почему я с тобой дружу? — манерно приподнимает бровь. — Исключительно выгоды ради, мистер Поттер!
— Да тут не вопрос, — важно поднимаю ложку и: — Вопрос в том, почему я с тобой дружу–то, а, Делакур?
— Я хороший человек, — невинно похлопала ресницами в мою сторону Флер.
— Ты ругаешь меня постоянно!
— Да потому что хоть кто–то должен!
— Меня чуть не вся страна ругает! — праведно возмущаюсь.
— Ага, только не в лицо! — ну вот, начинается…
— Опять будешь рассказывать, какой я монстр? — ворчу, прячась за креманкой.
— Не путайте, пожалуйста, ребенка и монстра, — педантично поправляет прическу Флер.
— Есть разница?
— В твоем случае — нет, — отрезает она.
— Эй!
— Что «эй»? Кто позавчера разбил фонтан в атриуме?
— Оно само, — сразу открестился я. — Уже пожаловались, да?
— Я, конечно, не специалист, — доверительно наклонилась ко мне она. — Но по–моему… это чисто мое мнение, которое не претендует на святые истины… очень трудно, знаешь ли, не заметить в холле Министерства в прах разбитый фонтан!
— А почему сразу я? Про меня и слова не было!
— Собственно, вот поэтому и ты, что, я тебя не знаю, что ли? Ах да, еще потому, что неожиданно появился заверенный задним числом акт о реставрации холла и перестройке фонтана, а на твой счет поступили деньги за вспомогательные работы.
— Финансисты, — я закатил глаза. — Ненавижу финансистов.
— Да, да, я в курсе. Потому что это…
— Хитрые, продуманные и опасные люди с заначками всех видов на все случаи жизни! — закончили мы хором и засмеялись.
— А если серьезно, — отсмеявшись, с любопытством спросила Флер, — как вы это сделали?
— Ну, — загадочно сказал я. — Смеркалось… Празднование дня рождения Крэбба было в самом разгаре. Мы дискутировали и случайно сломали стол в главной зале. И в ходе обсуждения происшествия прозвучала фраза, автора которой идентифицировать так и не удалось…
— И?.. — Флер азартно подалась вперед, отставляя в сторону пустую вазочку с мороженым. — Фраза?
— Конечно, сломан, это ведь тебе не фонтан в Министерстве!
— Мерлин, — простонала Флер, выползая из–под стола. Я невозмутимо доедал мороженое. — Вы, человек двадцать, если я не ошибаюсь, — она сдавлено хихикнула, — пробирались ночью тайком в Министерство?
— В парадных костюмах и вечерних платьях, — с прискорбием уточнил я. — Дафна потом очень хотела найти того, кто подал идею — у нее на любимом платье утром обнаружилось странная дыра, безумно похожая на повреждения от драконьей кислоты. Прямо на самом интересном месте. Причем сама она не пострадала… — Флер придушенно всхлипнула, примерно представляя себе реакцию леди Гринграсс с учетом ее любви к шмоткам и ангельского характера. — Но все почему–то больше всего ненавидели меня, хотя готов держать пари — не я был инициатором!
— Еще бы они тебя любили, с твоими–то привычками в одежде… Мерлин, Поттер, вспомни только, как ты ходил на самое масштабное заседание Визенгамота за последнее десятилетие!
— Между прочим, я там, как настоящий джентльмен, был при галстуке.
— Только потому, — проворчала обреченно Флер, — что я сказала тебе в вечер перед заседанием надеть галстук. До сих пор удивляюсь — почему, зная тебя, я не уточнила, что галстук нельзя надевать поверх футболки и толстовки? Нужна рубашка, пиджак, брюки, туфли… Тебе вообще знакомо слово «дресскод»?!
— Конечно, — киваю. — Оно фигурировало в следующем после того же заседания деле. Меня пытались обвинить в неуважении к судебной системе и государству…
— Чертов мошенник, — прошипела она себе под нос, припоминая.
— …но ведь эта «система приличествующей одежды», во–первых, не утверждена законодательно, а, во–вторых, противоречит фундаментальному праву человека на самовыражение.
— Поттер, — она поднимает руки, — ты жук. Жучара. И я помню, что тебе глубоко наплевать и на этикет, и на все, что о тебе думают остальные, но учти — если ты появишься на моем грядущем дне рождения в неофициальном костюме… — она так многообещающе на меня посмотрела, что мне сразу захотелось пойти и купить десяток смокингов.
— Понял, — я только и смог, что кивнуть, благо, этого хватило, и ласковая желтизна радужки якобы полувейлы уступила цвету неба. Флер удовлетворенно кивнула и расслабленно оперлась на спинку диванчика… Ненадолго.
— Шантажистка, — обиженно пробормотал я себе под нос, незаметно заколдовывая ближайшую салфетку. Спустя секунду коварная Делакур была злодейски атакована тряпичным фэнтезийным гоблиненком на метле.
— Поттер! — тут же вскинулась эта неуравновешенная блондинка.
— Что? Почему сразу я?
— Нас здесь всего двое, гений! — ауч!
— Ты сломала мне плечо, — жалобно простенал я, картинно сжавшись в комок на своем диванчике. — И вообще, это спонтанный выброс скопившейся в переулке магии, такое случается, — сразу же деловито уточнил, осторожно выглядывая из–за собственного локтя.
— Я тебе не Визенгамот, я гипнозу не поддаюсь и в принципе слушать тебя не собираюсь, — спокойно ответила мне Флер. — Это без учета того, что я знаю точно, кто виноват.
— Как хорошо, что ты не Визенгамот, — я огорченно вздыхаю. — Иначе как бы я работал?
— Можно подумать, — фыркает Флер, — что ты работаешь… Это я работаю! Мерлин, Мордред и Мограна! — хватается за голову один из лучших финансистов магического мира. — Я же работаю! Ты, коварный, сладкоречивый негодяй, я опаздываю на совещание! — и вновь мне ни за что досталось, на этот раз салфеткой.
— Конечно, всегда вам во всем Поттер виноват, — смиренно произношу я, трагично глядя в пол.
— Официальная статистика говорит, что в семидесяти четырех процентах происшествий в той или иной роли мелькает поттеровская чернявая макушка, — ехидно говорит мне на прощание Флер и уходит, оставляя после себя легкий флер духов со вкусом свежести (правда, когда я их пару лет назад случайно выпил, она очень обижалась) и неоплаченный счет. Все как всегда.
Затем следует небольшая прогулка по городу. Кто знает, как прекрасен вечерний Лондон? Для меня его великолепие раскрывается полностью только в вечерний час (или рано утром, но вставать ради хиленького и, честно говоря, потихоньку загибающегося чувства прекрасного рано утром — подвиг, на который я морально не готов), когда темные громады зданий утопают в молочно–белом тумане или размазываются, настороженно прячась за мелкой моросью дождя.
Увы, философскую идиллию прерывает пищащий мобильник. Я не могу удержать смешка, видя высветившуюся на дисплее фамилию. Сейчас в гостевой зале Малфой–менора хозяин, разодетый в пух и прах, держит двумя пальцами около уха ужасно не вписывающийся в обстановку смартфон. Очередное поколение аристократов следует традициям и с большой настороженностью и неприязнью относится к современным девайсам, так что он страдальчески кривится, выслушивая гудки. Ну и, разумеется, шлет на мою голову все возможные проклятия.
— Поттер, чтоб на тебя Гринграсс разозлилась, где тебя носит?!
— Оставь меня, смертный, — высокомерно и лирично ответил ему я. — Ты мешаешь мне пафосно созерцать красоты нашей необъятной родины…
— Хватит издеваться, — раздраженно вскинулась трубка. — Да–да, души своего внутреннего засранца и тащи свою задницу в мой фехтовальный зал, ясно?! Иначе я натравлю на тебя Скорпиона Малфоев!
— Напугал, — фыркаю, но все же сбрасываю звонок и захожу в ближайшую подворотню, чтобы аппарировать. Честно говоря, всей этой скрытностью перемещений я напоминаю себе Спайдермена. Настоящий волшебник подобен Человеку–пауку, только без мутации, костюма в облипочку и стремления спасти весь мир.
Эту мысль я вместо приветствия рассказываю Драко, причем абсолютно безвозмездно, но увы, как и всякий гений, я остаюсь недооцененным современниками, и в качестве аплодисментов в меня летит фехтовальная сабля, благо, не лезвием…
— Сразу? — внимательно глядит на меня белобрысый агрессор.
— А то ты меня не знаешь, — пожимаю плечами, плавно становясь в базовую стойку.
— Как ты ухитряешься обходиться без разминки? — с почти незаметной завистью в тысячный раз спрашивает меня Малфой.
— Как и весь аврорат, — фыркаю в ответ. — Нас, знаешь ли, не предупреждали за полчаса до нападения, чтоб мы разогрелись и ненароком не порвали себе связки при торопливом бегстве… — он скалится в ответ и атакует.
Малфой фехтует очень хорошо, мне даже, признаться, стыдно его побеждать. Нечестно ведь.
— Папа, Гарри! — где–то спустя час коротких схваток с передышками от двери с нескрываемым восторгом кричит главный местный монстр.
